Оранжевые грезы поколения «Пу»

25.01.2012

Страна готовится к протестам. Тихо выползая из-под новогодних елок, вчерашние согласные — сегодняшние протестанты, играя желваками, ждут президентских выборов. Время стабильности и политической скуки закончилось. Настали дни тревожных ожиданий.
Исполняющий обязанности Суркова Вячеслав Володин, предпочтя иную простоту цветущей сложности, решил делать выборы в один тур. Это, очевидно, может форсировать протестную активность, пики которой придутся на конец марта — начало апреля наступившего года. В зависимости от погодных условий. Апрель — не декабрь, можно хоть сутками митинговать. Как на украинском Майдане.
Россия и Украина, не сговариваясь, по итогам прошлого года поменялись местами. Бурлящее варево украинской политики после извлечения из него одного из главных ингредиентов — Юлии Тимошенко — стало, потихоньку, превращаться в постный борщ. В то время как отечественный асфальт, утрамбованный тысячами пар «Наших» ног, вдруг произрос чудными побегами новых лидеров поколения «П». Generation «Р» — это не про «Пепси», это про Путина. То самое поколение 70-80-х, успевшее зацепить 90-е, и расцветшее в 2000-е. Чтобы не путать с Пелевиным, назовем его «Generation Pu». Так называемый, «креативный класс», даже если он занят самой, что ни на есть, технической работой, многочисленные обладатели «Айфонов» и «Айпэдов», аудитория квартета «И», телеканала «Дождь» и Дмитрия Медведева. Поколение, вставшее на ноги в период путиномики и вспомнившее о своих гражданских правах за очередным вкусным ужином. Оно точно ничем не обязано никому, кроме себя? Высокие цены на нефть и прочие прелести сверхдоходов от энергетики при всех знакомых «жуликах и ворах», как ни крути, создали подушку экономической безопасности для роста бизнеса, когда могли быть или проедены, или банально украдены целиком, как раньше. Теперь, когда куплены машины в кредит и даже частично погашены кредиты, можно и о свободе подумать? Конечно, материальная свобода влечет за собой свободу гражданскую. Но так ли уверены протестующие на Болотной, что при условном президенте Навальном им продолжат платить прежние высокие зарплаты?
Прав Кара-Мурза — помните, кто составлял костяк антисоветских митингов начала 90-х на Манежке? Советский инженер. ИТР. Выражаясь современным языком, «НИИшный планктон». Кто стал главным выгодоприобретателем в результате «победы демократии» в 1991-м — хитрый партаппаратчик и кооператор, которых на тех митингах и близко не было. Сегодня невыученный урок рискует повториться — и в результате выгодоприобретателями последствий Болотной и Сахарова могут стать кто угодно, только не их участники. Хотя бы те же многочисленные политики прошлого, редкий из которых не был освистан 24 декабря.
Такое уже было у наших соседей на Майдане в 2004-м, когда наметившийся средний класс Киева и соседних городов на собственных машинах подвозил в палаточный лагерь на Крещатике апельсины, валенки и прочие полезные зимой вещи. После чего вдруг осознал свою абсолютную ненужность новым-старым лидерам революции. Зато на главной площади Киева было другое — известный и понятный лидер, олицетворяющий «смену вех» украинской политики. Единение от противного (Януковича) имело своим субъектом конкретного политика — Виктора Ющенко, лицо которого с последствиями отравления на нем сплачивало самых разных людей, далеко необязательно с любовью выкрикивающих его фамилию.
Оргкомитет митингов «За честные выборы» не в пример украинцам образца 2004 года может только мечтать о едином лидере. Интернет-трансляции его заседаний стали лучшим свидетельством беспомощности этой оппозиции. И чем дальше, тем большее количество разногласий будет возникать между столь разными Сергеем Пархоменко и Константином Крыловым или Ильей Пономаревым и Борисом Немцовым. После украинского Майдана все его фронтмены, конечно, тоже рассорились между собой меньше, чем за полгода. Но главное для них было — иметь знамя «Ющенко так!» в период выборов. Роль личности в истории никуда не денешь. Наверное, в том числе, поэтому проиграли защитники Дома Советов в октябре 1993-го — у них просто не было единого лидера.
Алексей Навальный, единственный потенциально способный сплотить вышедших на улицы людей, имеет хорошие перспективы серьезного политического становления в течение ближайших 5-6 лет — третьего срока Владимира Путина. На сегодняшний день, ни у него, ни у его сторонников нет какой бы то ни было позитивной программы действий. Это стало окончательно понятно после выхода интервью из трех частей по три вопроса Акунина с Навальным. Единственное откровение, заслуживающее внимания почтенной публики, было высказано нашим Робин Гудом на тему того, что «элита не будет устраивать репрессии в России, потому что ее за это перестанут любить на Западе». Все остальные сентенции на тему «система нужна, а ее нет» обладают информативностью табуретки и ничего толком не проясняют. В то время как от Алексея (Навального) очень хотелось бы услышать, как конкретно он собирается реформировать судебную и правоохранительную системы, каким образом на всех уровнях выгнать из власти проклятых «жуликов и воров», как в России построить невзяткоемкую экономику. «Хватит кормить Кавказ!» — понятный тезис, если он касается зарвавшихся представителей региональных элит (которые есть везде), но никак не бедного населения горных республик. Или вы действительно хотите развала Российской Федерации? Ответов на эти вопросы как не было, так и нет. Есть только взаимно обильные революционные комплименты двух собеседников. Но даже не это самое страшное. Имея возможность хотя бы единожды собрать толпу количеством более 100 тысяч человек (что было успешно продемонстрировано на проспекте Сахарова), мало какой политик не искусится воспользоваться этим здесь и сейчас. А с учетом того, что пиком митинговой активности грозит стать поствыборная середина марта, вполне можно ожидать провокации на демонстрациях. Где вероятность выхода ситуации из-под контроля более чем велика — если официальная власть продолжает играть свою параллельную повестку дня, торопясь закончить межвыборный период, то любой политик Болотной (не только Навальный), понимая свой исторический шанс в краткосрочной перспективе, в очередном своем выступлении может продолжить мысль на тему «нас здесь достаточно, чтобы взять Кремль» предметным призывом. Предугадать последствия этого в здравом уме не представляется возможным. Одно можно сказать с уверенностью — России, какой мы ее знаем, после этого точно не будет. Результатами воспользуются различные деятели, которые пока стоят в тени. Новая же акунинская Россия тает в фандоринской дымке.
Феномен путинского поколения еще ждет своих исследователей — уважавшие Путина за силу, 20-30-летние, пожалуй, впервые осознали себя не в категории «я», а в непривычной до того категории «мы». Пока люди на Сахарова только осознают себя народом, впервые вышедшим на улицу и заявившим о своих правах. Майдан, наоборот, был завершением многолетних силой подавленных протестных кампаний «Украина без Кучмы», которые, в отличие от «стратегии 31», собирали тысячи человек.
Безусловно, разительно отличается происхождение и социальный уровень большинства «майданных» и «болотных» протестантов — село, приехавшее поддержать своего «рiдного украiнца» против «озлобленных горожан» российской столицы — офисных специалистов из Москвы с достатком, которого не хватает разве что на покупку автомобиля (40% пришедших на митинг 24.12.2011, у 28% хватает и на это; опрос «Левада-центр»).
Логично, что потребность в уважении растет соразмерно упругости кошелька. Но отдают ли себе отчет те, кто говорит о необходимости тотальной смены власти сегодня в том, что вместе с революцией может закончиться безбедное существование их сторонников? В самом деле — не Прохоров же, рискующий собрать эти голоса на президентских выборах, будет о них заботиться.
Олег Бондаренко,
политолог