Лицензионная «игла» хуже нефтяной

28.09.2012

Сейчас достаточно активно обсуждают национальную программную платформу. Однако не всегда и не у всех есть четкое понимание, что это такое.

Юлия Овчинникова: Действительно, путаница присутствует. Во-первых, надо понимать, что программная платформа — это совокупность ИТ-программ, служащих основой для различных вычислительных систем. Теперь о национальной программной платформе, или НПП. Есть федеральная программа «Информационное обеспечение», в которой говорится об НПП как о комплексе мер по приведению государственной ИТ-инфраструктуры в приемлемый для страны вид. При этом я хочу сделать глубокий реверанс в сторону разработчиков федеральной программы. Это действительно очень хорошо проработанный документ. В основе проекта НПП лежат две задачи: обеспечение технологической независимости ИТ-инфраструктуры государства и экономия государственных средств. Итогом реализации программы и станет разработка национальной программной платформы. НПП разрабатывается на базе свободного программного обеспечения и будет полностью совместима с другими программными продуктами. При этом государство сможет ее контролировать, поскольку исходный код открыт. Опять же за счет открытых кодов не будет возникать проблем с авторскими правами (т.н. свободные лицензии).


Так откуда путаница?

Игорь Бухштаб: Есть старая уловка: поменять в названии известного бренда одну букву. Вроде звучит похоже, а по сути абсолютно не то. Так и с НПП. Уже появилось и АНО «НПП», и Технологическая Платформа «НПП». Но в федеральной программе говорится только о Национальной программной платформе без каких-либо дополнений и приставок. Все остальное — это размножение сущностей в частных интересах.


А зачем нам что-то разрабатывать? Есть ведущие мировые разработчики. И они готовы давать государству значительные скидки на свою продукцию.

Игорь Бухштаб: Все говорят о «нефтяной» игле, а ведь «лицензионная» игла еще хуже. Надо помнить, что лицензия имеет свой ограниченный срок, и не факт, что на второй срок с вас не попросят полную стоимость. Доход от продажи лицензии может достигать 1000%. Плюс стоимость сервисного обслуживания, которое возможно только у сертифицированных партнеров.

Юлия Овчинникова: На мой взгляд, здесь важнее даже не безусловные финансовые потери, а проблемы безопасности. В случае так называемой проприетарной системы (система, предусматривающая покупку лицензий. — Прим. авт.), когда исходные коды закрыты, существует большая вероятность обнаружить так называемые «недекларируемые возможности» (в просторечии — «закладок»). Простой пример — все иранские АЭС в одну секунду прекратили работать, потому что были задействованы недекларируемые возможности западного программного обеспечения.

Игорь Бухштаб: К тому же еще есть вопрос престижа — если мы сверхдержава, у нас должно быть своя программная платформа.


Действительно, отечественная программная платформа необходима. Но почему все-таки на базе свободного программного обеспечения?

Игорь Бухштаб: Мы внедряли ИТ-систему на базе свободного программного обеспечения в очень крупный холдинг. От начала внедрения до ввода в промышленную эксплуатацию прошло всего 3 месяца! Другой пример — внедрение ИТ-системы в очень крупный холдинг, но на базе ПО с закрытыми исходными кодами. Мы работаем год, и сделали лишь 40% объема работы! И в первом, и во втором случае мы сталкивались с какими-то программными ошибками. Это нормально, невозможно создать совершенный продукт. Но в случае СПО (свободного программного обеспечения. — Прим. авт.) мы публиковали ошибки и все ИТ-сообщество подключалось к решению проблем. Это так называемый crowd resource — «ресурс толпы». А в случае с лицензионным ПО, когда мы звонили разработчику с информацией об ошибке, мы не получали ничего, кроме соболезнований по телефону и обещаний учесть их в последующих версиях.

Юлия Овчинникова: СПО — это в принципе более прогрессивный путь. В середине 60-х СССР отказался от разработки собственного компьютера и в результате мы оказались в хвосте ИТ-отрасли. Однако с помощью СПО Россия может совершить реальный прорыв. Потому что мы можем не изобретать велосипед, а создавать продукт на базе лучших мировых практик. Кроме того, СПО — это колоссальный ресурс по созданию рабочих мест, особенно в регионах. Любой программист может создать свое ИЧП и оказывать сервисные программные услуги без всякой затратной сертификации. А талантливых программистов у нас в стране много. Показательно, что все крупнейшие разработчики лицензионного ПО внедряют элементы СПО. Они, например, выкладывают какие-то предварительные версии на всеобщее обсуждение. Но коды конечного продукта закрывают.


Получается, что национальная программная платформа на базе свободного программного обеспечения — это высококачественный интеллектуальный продукт, обеспечивающий ИТ-безопасность государства и решающий множество проблем, в том числе и социальных. Но почему тогда кто-то выступает против?

Игорь Бухштаб: Против по понятным причинам выступают разработчики лицензионного ПО. Они, видимо, надеются, что государство не сможет адекватно разобраться в ситуации и примет их сторону? Но мы уверены в обратном.


А что сейчас делается для разработки НПП?

Юлия Овчинникова: В бюджете заложено, но еще не выделено на 2011 — 2013 годы 406 млн рублей. Реальные работы начались совсем недавно — лишь осенью прошлого года. Был проведен конкурс на разработку базовых прототипов с максимальным бюджетом 27 млн рублей. По результатам конкурса победила заявка консорциума компаний РАСПО со стоимостью работ всего 5 млн руб. Мы не просто сэкономили государству 22 млн рублей! Мы за месяц собрали команду из 215 человек и разработали не 1, а 14 вариантов пакетов базовых прототипов. Приемная комиссия устроила жесточайший экзамен с привлечением экспертов из компаний-разработчиков лицензионного ПО. Но серьезных ошибок найдено так и не было. Таким образом мы продемонстрировали возможности СПО. И мы очень надеемся, что эти возможности будут замечены и оценены по достоинству.